В начале XIX столетия в военнопленных не помещали в концлагеря с колючей проволокой, не морили голодом и не заставляли выполнять тяжёлую работу, как во время мировых войн ХХ века. Нередко пленных просто отпускали домой, взяв с них клятвенное обещание не воевать до окончания данной компании. При этом офицеру могли сохранить мундир, награды и даже личное оружие. В России, после изгнания Наполеона в 1812 году, верность традициям гуманного подхода к военнопленным подверглась серьёзным испытаниям.
Как известно из учебников истории, Наполеон привёл в Россию 600-тысячную многонациональную армию. Во Францию вернулись 30 тысяч солдат и офицеров, несколько тысяч вернулись на родину — в Испанию, Польшу, Германию и другие страны, прежде оккупированные Наполеоном. А в России осталось 200 тысяч пленных, немногим меньше, чем всё население Санкт-Петербурга в ту пору.
Первоначальный план правительства рассредоточить пленных по разным удалённым губерниям России оказался неудачным. Французы, следовавшие к месту назначения пешком, в сопровождении охраны, просто не выдерживали долгого пути, скудного питания и умирали по дороге. Потом к пленным стали применять «выборочный подход». Часть из них, преимущественно поляки, поступили на русскую военную службу и отправились на Кавказ. Испанцев и португальцев на британских кораблях отправили на родину. Остальных определили на разные работы в Москве, Санкт-Петербурге, ближних губерниях, на Урале и в Поволжье.
В 1814 году пленные получили право самостоятельно трудоустраиваться и свободно ездить по стране. Помещичьи усадьбы и аристократические дома обеих столиц наводнили гувернёры, повара, парикмахеры, кучера из числа пленных французов. Один из них, Жан Капе, известен как гувернёр великого русского поэта Михаила Лермонтова.
Некоторые французские военнопленные не стали «менять профиль» и вступили в казачьи войска, приняв российское подданство и православную веру. Это характерно для значительного числа пленных той войны, особенно из числа покорённых Наполеоном народов — жителей небольших немецких и итальянских государств. На родине их не особо ждали, кое-где там продолжались войны, поэтому пленные из армии «двунадесяти языков» охотно становились русскими подданными. Во Францию и другие страны, по подсчётам историков, вернулось не более 60 тысяч пленённых солдат «великой армии».
Владимир Царан